80 – А не твое дело рассуждать! – грубо отрубил отец. – Знал бы, что такой выродок будет – в колыбели бы удавил. Ожог заживал медленно, и Миша им даже гордился. Мальчишки на улице каждый день просили снять повязку и показать рану, покрывшуюся коричневой коркой. Ожог вызывал у них что-то вроде уважения, мол, вот ведь человек не побоялся сунуть руку в огонь! Конечно, ради таких рисунков с индейцами еще не туда полезешь. Но Миша больше не рисовал индейцев: правая рука была забинтована по самые пальцы. Даже в школе на уроках ему разрешали не писать, хотя он пробовал писать левой рукой, и вроде даже что-то получалось.
RkJQdWJsaXNoZXIy ODE3NTM=