Книга воспоминаний о Юрии Линнике

10 Во всяком случае, на балконе сидели только мы с Виолой. Редкий случай - в честь этого события на полную работал фонтан у ДК. Вот здесь-то нас и познакомил любимый декан историко-филологического факультета ПетрГУ Сергей Павлович Сюнёв с тоненьким, улыбчивым, очень скромным с виду юношей. - Знакомьтесь. Юра Линник. С этого учебного года он ваш однокурсник. Вы историки, он филолог, но на общефакультетских дисциплинах будете сидеть вместе. Он перевелся из Литературного института. Сначала мы удивились этому, но Юра сразу же объяснил, что Никита Сергеевич разогнал дневное отделение института, оставив только заочное, объяснив непонятливым писакам, что настоящий писатель (да и поэт тоже) должен вариться в буче рабочее - колхозной жизни и, только набравшись некоего жизненно – производственного опыта, имеет право взяться за перо. Юра же не объяснил нам причину своего нежелания идти в жизнь, но, похоже, с Никитой Сергеевичем он был категорически не согласен. В описываемое время в университете существовало литературное объединение, которым руководил Леонид Яковлевич Резников, прекрасный оратор, которого мы слушали, раскрыв рты. Любимыми темами Леонида Яковлевича были история Валаамского монастыря и творчество М.Горького, по которому Л.Я. писал диссертацию. Особенность лекторской манеры Леонида Яковлевича заключалась в том, что чаще всего объявленная тема сворачивала куда-то на боковые тропинки; главная дорога тут же забывалась. Так, например, объявив тему «Старый Валаам», Леонид Яковлевич почти с самого начала, только упомянув монаха-миссионера Иосифа Болотова, отправившегося с православной миссией на Аляску, заинтересовал нас рассказом исключительно об аляскинском острове Кадьяк. Валаам был забыт напрочь. Из приглашённых на наше лито писателей вспоминаются драматурги (хотя никто из нас пьес не писал, а я даже стихами никогда не баловался) Ростислав Корнев и Всеволод Усланов. Особенно, последний с пьесой «Покушение на Прометея», о покушении на В.И.Ленина в Петрограде в январе 1918 г. Усланов блестяще читал за всех своих героев, в том числе и за В.И.Ленина, чем и запомнился. Я тогда жил в студенческом общежитии на Анохина, 24, и моим однокомнатником был Витя Голидонов, никогда не писавший стихов, но глубоко понимающий и тонко чувствующий поэзию и любивший хорошо поставленным голосом читать стихи с эстрады. Любимыми, громогласно исполняемыми были Маяковский и Роберт Рождественский. Благодаря Вите я узнал и полюбил Дмитрия Кедрина, Николая Заболоцкого, Владимира Соколова и даже кое- что из Владимира Луговского. С нами всегда был и Валерий Ананьин, мой тогдашний самый любимый университетский поэт. Как-то Валера написал поэму «Смерть космонавта», а Витя громогласно прочёл её с эстрады. Аккомпанировала на рояле Виола. В это время все космонавты были живы – здоровы. А эти накаркали! Всеми любимым поэтом - бардом был Юрий Воробьёв. Чуть ли не все его стихи пелись им, да и всеми под гитару. Особенно мы любили петь его песню на стихи Б. Ахмадулиной: Мне скакать, мне в степи озираться, Разгонять караваны во мгле. Незапамятный дух азиатства Тяжело колобродит во мне.